Гражданская идентичность в условиях неправовой демократии

«Гражданская идентичность» – понятие,
существующее в парадигме национального го-
сударства. Конституция, правовое государство,
развитое гражданское общество, гражданская
идентичность – вот его компоненты. С начала
ХХI в. в современном реформирующемся рос-
сийском обществе активно идет процесс наци-
остроительства. Государство увеличивает фи-
нансовую поддержку НКО как одной из основ
гражданского общества, а следовательно, и на-
ционального государства. Отметим, что сумма
поддержки за год возросла почти в два раза (в
2012 г. было выделено 4,7 млрд руб., в 2013 г. –
8,285 млрд руб.). Несмотря на эти обнадеживаю-
щие цифры, из материалов доклада Обществен-
ной палаты за 2013 год следует, что гражданское
общество в России формируется крайне медлен-
но и резко отличается от европейского образца1.
Одна из основ национального государства
и гражданского общества – демократическая
форма правления. Политический режим, при
котором решения принимаются коллективно, с
равным воздействием представителей граждан-
ского общества, государственной власти, зако-
нодательной и исполнительной, на основании
существующих в стране законов. Особенность
цивилизационной специфики России – отнесе-
ние принципа демократичности не к области пра-
ва, а к некоторым иным сферам, от божественной
трансценденции до нравственно-религиозного
начала. Это задает иные параметры демократи-
ческому политическому режиму и предполагает
иной формат гражданской идентичности.
Гражданская идентичность в России связы-
вается с правом, которое регулируется в горизон-
тальных и вертикальных проекциях. Историче-
ски российская специфика проявляется в ином
отношение к праву.
В истории общественно-научной мысли
России существуют различные трактовки пони-
мания права в Российском государстве. Русские
мыслители Б. Н. Чичерин, П. И. Новгородцев
пытались осуществить интродукцию права2.
Развивая идеи естественного права, Б. Н. Чиче-
рин, по мнению А. М. Величко, основывает об-
разование государства, политической власти и
права на признании у лица свободной воли, ко-
торая и выступает в качестве творческой, созида-
ющей силы3. Человек как носитель Абсолютного
Разума, Абсолютной Идеи изначально наделен
способностью мыслить, способностью жить по
самостоятельным, установленным самим чело-
веком законам4. Лицо не наделяется правами«но признание за лицом прав составляет корен-
ное начало правоведения»5. Иными словаими,
основа государства – свободный, мыслящий ин-
дивид, за которым признаются права по закону.
Современный философ В. К. Кантор, говоря
о не согласных с политикой СССР, о диссидентах,
отмечает их требования прав. Диссиденты пыта-
лись превратить фиктивные, провозглашенные
властью демократические лозунги и терминоло-
гию в реальность: «Все, чего мы хотим, – гово-
рили диссиденты, – это исполнения демократиче-
ских законов, которые объявлены в конституции.
Они добавляли одно важное слово: не просто де-
мократии, а законов, то есть неких прав, которые
стоят над государем, над правительством, над лю-
бой партией, в том числе и над народом»6.
Н. А. Бердяев, В. С. Соловьев, напротив,
оперировали к нравственности, а не к праву.
Для В. С. Соловьева государство – главнейшее
орудие «поддержания… вселенского тела»7. Три
главных органических единства социальной тро-
ицы – церковь, государство и общество. Задача
России, ее основная идея – восстановить на зем-
ле этот истинный образ. Истинность образа Со-
ловьев объясняет с точки зрения нравственной
позиции: «Ибо истина есть лишь форма Добра, а
Добру неведома зависть»8.
У Н. А. Бердяева также находим важные све-
дения о менталитете русского крестьянства, о не
восприятии закона: «Русским крестьянам всег-
да были чужды понятия римского права о соб-
ственности. <…> Присвоение земли помещика-
ми-дворянами крестьяне всегда считали такой
же неправдой, как и крепостное право. Общин-
ное, коллективное владение землей было более
свойственно русскому народу, особенно велико-
россам, благодаря существованию общины»9. В
понимании крестьянства «правда» – это то, что
по справедливости, а не по закону, даже по ми-
лосердию, в первую очередь.
Данная специфика обусловлена цивилизаци-
онным развитием страны, нельзя не согласиться
с В. К. Кантором, что до конца XVIII в. в России
не было общества, было только государство. Не
случайно и в наше время гражданское общество
«конструируется» государством «сверху». При-
мечательно, что гражданские структуры обще-
ства образованы при государстве (например Об-
щественная палата при Президенте).
Одна из основ гражданского общества –
развитая демократия. В. К. Кантор, вслед за
Е. Н. Трубецким, выделяет два противополож-
ных понимания демократии. В российском ва-
рианте на протяжении ХХ в. наблюдалось на-
родовластие на праве силы. Такое понимание
демократии несовместимо со свободою. Таким
образом, подобная демократия неизбежно вы-
рождается в массовый деспотизм, что мы и на-
блюдали после 1917 г.
Другое понимание демократии созвучно с
позициями и Б. Н. Чичерина, и В. С. Соловье-
ва: это демократия, где в основе народовластия
«незыблемые нравственные начала, и прежде
всего – признание человеческого достоинства,
безусловной ценности человеческой личности
как таковой. Только при таком понимании де-
мократии дело свободы стоит на твердом осно-
вании»10.
Таким образом, можно сделать вывод что
демократия современного российского общества
неправовая по своей сущности. Под неправовой
демократией мы понимаем политическую форму
правления, которая опирается не на неотъемле-
мые права и свободы личности, а на традицион-
но-коллективистскую установку. В этом, на наш
взгляд, проявляется цивилизационная специфи-
ка установки народного сознания, которая задает
параметры типу демократического режима.
Новую Россию, родившуюся в 90-е гг. ХХ в.,
новой можно назвать только условно, так же как
«новую» страну ошибочно воспринимали боль-
шевики Россию после 1917 г. Глубинные ци-
вилизационные основания, лежащие в основе
общественного уклада, сознания народа перемо-
лоли и утопили не одну прекрасную по замыс-
лам реформу.
Совместимы ли, с учетом цивилизацион-
ной специфики России, национальное госу-
дарство, гражданское общество, гражданская
идентичность и демократия? Для поиска ответа
на заданный вопрос целесообразно применение
цивилизационного подхода. Он применялся в ра-
ботах многих отечественных и западных ученых
(Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Дж. Тойн-
би, Х. Ортега-и-Гассет, П. А. Сорокин, К. Ясперс,
Ф. Бродель, Н. Д. Кондратьев, Л. Н. Гумилев,
Ш. Н. Эйзенштат, А. Турен. В. Пантин и т. д.).
Огромное влияние на развитие историческо-
го пути России оказал византизм. Влияние ви-
зантийской культуры на формирование русского
национального самосознания рассматривалось в
философских, культурологических и историче-
ских исследованиях О. Н. Забегайло, А. И. Зи-
мина, В. С. Зуйкова, А. П. Каждана, Ю. А. Лу-
кина, И. К. Мишариной, Н. А. Нарочницкой,
Г. В. Скотниковой, А. С. Панарина, С. В. Пере-
везенцева, Г. А. Цветковой и др11.
Российская средневековая идентичность
складывалась под заметным влиянием византий-
ского общества. Принятие христианства в его
византийском варианте стало для Руси, прежде
всего, интегрирующим фактором и приобщени-
ем к значительно более высокой форме государ-
ственности – Византийской империи. Русь вме-
сте с православием обрела навыки гражданского
строительства, приобщилась к римским право-
вым традициям, узнала о вотчинном иммуните-
те и феодальной иерархии. Обычное славянское
право было дополнено элементами византийско-
го законодательства12. Византизм, по мнению
А. К. Дегтярева, способствовал формированию
мессианской идеологии, которая и обрела статусидеи нации, способной распространить по миру
истинную веру во Христа13.
Принятие этой миссии означало невозмож-
ность и формирования подлинной гражданской
идентичности. Для выполнения мессианского
предназначения в христианстве, в отличие от иу-
даизма, национальность, т. е. принцип «крови»,
не имеет ровным счетом никакого значения: осо-
бой русской нации как таковой не требовалось,
достаточно было именовать себя «православны-
ми». Именно такое обращение к русскому наро-
ду со стороны власти и среди простого люда бы-
товало на протяжении столетий. Не случайно и
образ Руси как православного государства иден-
тифицировался не в категориях нации-государ-
ства, а в сакральном символе «третьего Рима».
Для византийских общественных и идео-
логических отношений был характерен относи-
тельный индивидуализм, контрастировавший
с западноевропейским корпоративным строем.
Индивидуализм данного типа еще меньше, чем
средневековый западный, располагал к подлин-
ному свободному развитию личности. Авто-
ритарный, лишенный всяких демократических
проявлений характер византийского общества
обусловливало отсутствие феодальных догово-
ров, принципов вассальной верности и корпора-
тивной солидарности.
Если в Западной Европе наличествовали
тесные «горизонтальные» связи между индиви-
дами с одинаковыми социальными статусами, то
для Византии были характерны «вертикальные»
отношения подданных со своим правителем.
Христианство же как духовная скрепа государ-
ства не заменяло собой развитые горизонталь-
ные связи.
Западноевропейская взаимопомощь и циви-
лизационный обмен услугами заменялись вос-
точной холопской зависимостью. Даже состо-
ятельные и высоко статусные были абсолютно
бесправны и не защищены законом перед вер-
ховной властью. «Великую хартию вольностей»
– правовой компромисс между верховным сюзе-
реном и вассалами, своего рода общественный
договор – в Византии представить совершенно
невозможно. За несколько лет до английской
Хартии вольности, в 1213 г., Всеволод Большое
Гнездо, собрав князей на съезд, предложил по-
добный закон для Руси, цель которого – соеди-
нить княжескую власть и вече. Но военно-геогра-
фическая ситуация страны была несовместима с
логикой этого документа, так как Русь постоянно
подвергалась набегам кочевников.
Несмотря на наличие кодекса Юстиниа-
на – крупнейшего законодательного свода, объ-
единившего римское право, Византия известна
полным отсутствием правосознания, уважения к
закону как гаранту прав человеческой личности.
Если западноевропейское общество отлича-
лось многообразием социальных групп, то мир
восточного христианства не знал ни городов-
коммун, ни духовных и рыцарских орденов; объ-
единения купцов и ремесленников там не имели
существенного значения. Византийская самодер-
жавная верховная власть не давала появляться и
развиваться этим формам человеческой само-
организации, представлявшим собой институты
гражданского общества, в то время как в период
отсутствия централизованной власти в Западной
Европе население, по сути, само было вынуж-
дено создавать те или иные формы собственной
организации.
Государство Византийской империи поста-
вило гражданское общество в полнейшую от себя
зависимость. Западноевропейское общество на
всех этапах своего развития тоже находилось в
непростых и постоянно изменяющихся отноше-
ниях с государственной властью. Последняя, как
пишет А. Я. Гуревич, всегда «серьезно считалась
с социальными группами, отчасти используя их
в собственных интересах», но при этом не поку-
шалась на их существование14.
Можно сделать вывод, что исторически, ци-
вилизационно в России сложилось особое отно-
шение к праву, пониманию свободы и демократии
в связи со спецификой российского пространства,
включая военно-географические, уязвимостью
страны для нападения завоевателей. «Византий-
ское наследие» проявилось в следующем:
– принятии христианства, приобретении
Россией особого мессианского статуса;
– особом относительном индивидуализме,
который, в отличие от индивидуализма члена
средневековой европейской коммуны или брат-
ства, не располагал к подлинному свободному
развитию личности;
– развитии «вертикальных» отношений под-
данных со своим правителем в отличие от гори-
зонтальных связей в Европе;
– восточной холопской зависимости, в то же
время как в европейских городах развивались
взаимопомощь и цивилизационный обмен услу-
гами;
– полном отсутствии правосознания, уваже-
ния к закону как гаранту прав человеческой лич-
ности.
В результате в России был задан другой фор-
мат общества, выстроилась система подданниче-
ства, были заложены основы для неограниченной
власти российского самодержавия, усиленного
религиозной традицией. Византизм оказался как
нельзя более соответствующим принципам то-
талитарного общества с отсутствием граждан-
ских свобод. В то же время западноевропейское
общество не просто выстраивало диалог с го-
сударством, в системе отношений между граж-
данским обществом и государством последнее
выступало как инструментальная форма, гарант
прав и свобод.
Не случайно политологи приписывают со-
временному российскому обществу подданни-
ческий (подчиненный) тип политической куль-туры. Он присущ обществам, где население
страны практически не влияет на политику пра-
вящего класса и где граждане не считают себя
самостоятельными субъектами политики. Не-
смотря на достаточно высокий уровень знаний
и понимания природы политической системы,
большинство населения Российской Федерации
политически пассивно, ориентируется на тради-
ционные ценности и надеется на добрую волю и
благодеяния начальства15.
Исходя из сказанного выше, можно сделать
вывод, что национальное строительство стол-
кнулось с рядом проблем, обусловленных циви-
лизационной спецификой, которая проявляется
в общественном укладе и сознании российского
общества.
Наша демократия – неправовая по сво-
ей сути, ее подданническая социальная основа
может форматировать или самодержавие, или
имперскую тиранию (учитывая специфику рос-
сийской территории). Неправовые формы ор-
ганизации общества не являются незаконными
для граждан России, они воспринимают их как
надправовые. Они-то и показывают специфику
гражданской идентичности.
Общество и государство столкнулись с про-
блемой трансформации социальной основы из
подданнической в гражданскую. Если общество
апеллирует к праву, то подданнический социум
– над правом к долгу, любви, нравственности
и т. д. В результате гражданская идентичность
современных россиян вариативна в плане при-
менения закона.